Окруженный множеством опричников, Иван Васильевич подъехал верхом к месту поединка, слез с коня,
взошел по ступеням помоста и, поклонившись народу, опустился на кресла с видом человека, готовящегося смотреть на занимательное зрелище.
Уходят. Екатерина Ивановна, не поднимаясь, на том же стуле ждет — руки ее опущены между колен. Солнце зашло, и в саду вечерние тени. Где-то далеко пастухи играют на жилейках. Тишина. Тяжело и грузно ступая,
всходит по ступеням Георгий Дмитриевич, испуганно осматривает террасу и говорит: — Катя! Никого нет. — Нерешительно переступает порог и в первую минуту не видит Екатерины Ивановны. Осторожно делает еще два шага.
Неточные совпадения
«Прелестные ножки, — думала она, медленно и легко
всходя по раскаленным от солнца каменным
ступеням террасы, — прелестные ножки, говорите вы… Ну, он и будет у них».
Направо идет высокий холм с отлогим берегом, который так и манит
взойти на него
по этим зеленым
ступеням террас и гряд, несмотря на запрещение японцев. За ним тянется ряд низеньких, капризно брошенных холмов, из-за которых глядят серьезно и угрюмо довольно высокие горы, отступив немного, как взрослые из-за детей. Далее пролив, теряющийся в море;
по светлой поверхности пролива чернеют разбросанные камни. На последнем плане синеет мыс Номо.
Малюта вышел. Оставшись один, Максим задумался. Все было тихо в доме; лишь на дворе гроза шумела да время от времени ветер, ворвавшись в окно, качал цепи и кандалы, висевшие на стене, и они, ударяя одна о другую, звенели зловещим железным звоном. Максим подошел к лестнице, которая вела в верхнее жилье, к его матери. Он наклонился и стал прислушиваться. Все молчало в верхнем жилье. Максим тихонько
взошел по крутым
ступеням и остановился перед дверью, за которою покоилась мать его.
Вот и дама медленно
всходит из сада
по широким
ступеням мраморной лестницы; это старуха, очень высокого роста, темное строгое лицо, сурово нахмуренные брови, тонкие губы упрямо сжаты, как будто она только что сказала: «Нет!»
Вот, глядит, отворена
Дверь в покой; в покое том
Вьется лестница винтом
Вкруг столба;
по ступенямВсходит вверх и видит — там
Старушоночка сидит;
Гребень под носом торчит...
Вдруг глядит: отворена
Дверь в покой; в покое том
Вьется лестница винтом
Вкруг столба;
по ступенямОн
взошел.
Калитка — скрып… Двор темен.
По доскам
Идти неловко… Вот, насилу, сени
И лестница; но снегом
по местам
Занесена. Дрожащие
ступениГрозят мгновенно изменить ногам.
Взошли. Толкнули дверь — и свет огарка
Ударил в очи. Толстая кухарка,
Прищурясь, заграждает путь гостям
И вопрошает: «Что угодно вам?»
И, услыхав ответ красноречивый,
Захлопнув дверь, бранится неучтиво…
И Оленька пожала плечами. На лице ее было столько недоумения, удивления и непонимания, что я махнул рукой и отложил решение ее «жизненного вопроса» до следующего раза. Да и некогда уже было продолжать нашу беседу: мы
всходили по каменным
ступеням террасы и слышали людской говор. Перед дверью в столовую Оля поправила свою прическу, оглядела платье и вошла. На лице ее не заметно было смущения. Вошла она, сверх ожидания моего, очень храбро.
Диво дивное ожидало зрителей в квартире Педрилло, превращенной на сей раз из нескольких комнат в одну обширную залу со сценою, на которую надо было
всходить по нескольким
ступеням.